Оправдание иуды

В мире старых кукол,
в мире строгих правил –
бес тебя застукал,
бог тебя подставил!

Ты поставлен в угол –
ты играешь в прятки
в мире жадных кукол…
Не нассы в кроватке!

Их расклады тонки,
а карманы пухлы!
Все они – подонки,
сломанные куклы.

Посмотри вокруг ты –
нами правят куклы.
Наши шансы тухлы –
нами правят куклы!

Не видать свободы!
Сдохнем по квартирам…
Куклы-кукловоды
правят этим миром!

Чтоб никто кто не вякал,
чтоб никто не нукал –
мир посажен на кол
в мире злобных кукол.

Выпукло ли – впукло,
майна или вира –
нами правит кукла –
повелитель мира.

Посмотри вокруг ты –
нами правят куклы.
Наши шансы тухлы –
мы с тобою – куклы!

С. Д.

С этих качелей
слезают ногами вперед
даже такие,
которых уже ничего не берет.

Один мой знакомый
уехал ломаться в лес.
На днях он вернулся
и – снова залез!

Эти качели – путевка в ад!
Это дорога – в один конец!
И что я отвечу? гОн сам виноват“?
Когда твой сын меня спросит
ггде мой отец?“…

Эти качели
загонят под кожу иглу...
Ангелы смерти
дежурят повсюду, на каждом углу...

С этих качелей
колотит, как рыбу об лед...
Эти качели –
как только залез, сразу понял – убьет...

Так что я отвечу? –
вот этот дешевый бред
гтвой папа был летчик…
его больше нет“?

Эти качели – путевка в ад!
Это дорога – в один конец!
Так что я отвечу? гОн сам виноват“?
Когда твой сын меня спросит
ггде мой отец?“…

Это – Иудея,
небес купорос.
Слева, на кресте – я,
а рядом – Христос.

Он попал за ересь,
за гордыню и спесь.
Он говорил, что попы заелись –
он сам хотел есть!

Совесть моя чиста,
словно слова Христа,
потому что "чужого не трожь" –
есть Великая Ложь!
Великая Ложь…

Чем выше идея,
тем лживей она.
В постели злодея –
чужая жена.

Но страсти нет предела,
если ты живой.
Ведь даже-даже Богородица Дева
была чужою женой!

Совесть моя чиста,
словно слова Христа,
потому что гчужого не трожь" –
есть Великая Ложь!
Великая Ложь…

Надежда на чудо –
Великая Ложь.
Удавлен Иуда
за ломаный грош.

Не страшась расплаты,
кради и блуди.
Все равно мы будем распяты
гвоздями любви!

Совесть моя чиста,
словно слова Христа,
потому что гчужого не трожь" –
есть Великая Ложь!
Великая Ложь…

Это – твой джин и тоник.
Это – твой кнут и пряник.
Это – говно не тонет.
Это – тонет Титаник!

Ты понял, ботаник?
Это – тонет Титаник…

Это – как чет и нечет.
Это – хуже не станет.
Это – время не лечит.
Это – тонет Титаник!

Ты понял, ботаник?
Это – тонет Титаник…

Это – то, что навеки…
Это – то, чем с годами
станут все человеки –
в мире, скованном льдами!

Ты понял, ботаник?
Это – тонет Титаник…

Эту песню я начну с нуля:
есть в галактике одной – Земля.
А на той земле стоит дом
(говорят, что я живу в нем).
А за домом раньше был пруд
(иногда я проходил тут),
а за прудом, на горе – парк
(а зимою изо рта – пар)!

А вороны на снегу – в пляс,
проворонили они нас.
Папироска полетит в снег
и оставит на снегу след!

А в этом парке есть один дуб
(словно старый и гнилой зуб),
он чернеет на снегу – знак,
будто спрашивает гну, как?“
Что сказать тебе, кривой дуб?
Вон – бетонный у меня сруб,
в нем – три тысячи одних губ…
А я прижмусь к тебе щекой, дуб?

А вороны на снегу – в пляс,
проворонили они нас.
Папироска полетит в снег
и оставит на снегу след…

Я ответа дать не могу,
что такое нирвана:
это – лето на берегу
теплого океана;

это – когда не знаешь числа,
и нет ни врага, ни брата –
только алые паруса
тлеющего заката.

Это – больше тебя и меня,
мельче космической пыли,
это – когда ты забыл имена
тех, кто тебя любили.

Ну что, Иван, рванем в нирвану –
она любому по карману.
Так будет – поздно или рано,
но и тебя позовет нирвана!

Я ответа дать не могу,
что такое нирвана:
это – пауза на бегу,
буря на дне стакана;

это – когда ты нашел ответ,
а век прошел, как неделя…
Это – ярче на свете нет
света – в конце туннеля!

Это – больше тебя и меня,
мельче космической пыли,
это – когда ты забыл имена
тех, кто тебя любили.

Ну что, Иван, рванем в нирвану –
она любому по карману.
Так будет – поздно или рано,
но и тебя позовет нирвана!

О чем молчит подо льдом вода,
о чем молчат над землей провода,
о чем молчит над пустыней зной,
о чем немые молчат весной,
о чем молчит на асфальте кровь,
куда уходит потом любовь,
о чем не скажут дрова огню –
я об этом пою!

Слушай песню мою…
Верь мне – я об этом пою...

О чем молчит, остывая, чай,
о чем молчат, говоря “прощай”,
о чем молчит прошлогодний снег –
ни бог не знает, ни человек!
Когда седьмую сорву печать,
чем ты заплатишь за право – знать,
о чем архангел молчит в раю?
Вот о чем я пою!

Слушай песню мою…
Верь мне – я об этом пою…

Время самораспада…
Время, дальше не надо...
Время глада и мора...
Время кончится скоро!

Время – это расплата,
это – смерть Герострата,
это – Содом, Гоморра...
Время кончится скоро!

Стопсигнал светофора!
Бэби, не время спать!
Время кончится скоро
и начнется опять...

Время – минуты, годы,
войны, века, народы,
боги, фауна, флора...
Время кончится скоро!

Время – руины, камни,
то, что берут руками.
Брось в эту землю семя,
чтоб не кончилось время!

Стопсигнал светофора!
Бэби, не время спать!
Время кончится скоро
и начнется опять...

я жарил яичницу
на утюге
я жил в коммуналке
бараке тайге
я в пустыне от жажды
умирал над ручьем
но нигде никогда
не жалел ни о чем
я плевал свысока
на орла в горах
и однажды я
потерял свой страх

это мой ответ –
страха больше нет

помотало меня
на семи на ветрах
но однажды я
потерял свой страх
я кормил с ладоней
ветра перемен
шнуровал ботинки
обрывками вен
распинали меня
били жгли на кострах
потому что я
потерял свой страх

это мой ответ –
страха больше нет

За окном – белым-бело.
Навалило. Замело.
За окном поют качели
неземной виолончели.

А была еще вчера,
как заварка, ночь черна.
А теперь – белее мела –
замерла, окаменела.

Белый-белый блюз зимой –
повторяй его за мной.
Белый-белый блюз зимы
все же не забыли мы.

Вьюга – белая юла –
раскалилась добела –
это остывает эта
черно-белая планета.

На душе моей светло –
отболело, отлегло.
На душе поют качели
неземной виолончели...

Белый-белый блюз зимой –
повторяй его за мной.
Белый-белый блюз зимы –
ты с собой его возьми.

Босса-нова, босса-нова –
все понятно с полуслова,
полувзгляда, полужеста –
босоногая невеста…
Понимаешь, тени ночи
с каждым шагом все короче…
Кто-то спросит гчто такого?“
Я отвечу “босса-нова…“

Босса-нова, босса-нова –
это снов моих основа,
это волосы из воска,
это звездная известка…
Берег моря, запах йода –
это полная свобода,
это лодка у причала,
это вечное начало…

Босса-нова, босса-нова,
что прошло – вернулось снова,
и опять – валет бубновый –
буду бредить босса-новой…
Белый танец черных клавиш,
что пропало – не поправишь.
Кто-то спросит гчто такого?“
Я отвечу “босса-нова…“

ЭТО – вечная сперма богов.
ЭТО – ветер иных берегов.
ЭТО – льды на великих горах.
Нам, наверно, пора...

ЭТО – древний народ пирамид.
ЭТО – то, что уже не болит.
В ЭТОМ нету ни зла ни добра.
Нам, наверно, пора...

ЭТО – ЭТО...
Нам, наверно, пора...

ЭТО – крики невиданых птиц.
ЭТО – гибель безумных столиц.
ЭТО – так, как удар топора.
Нам, наверно, пора...

ЭТО – горькая правда утрат.
ЭТО – то, в чем ты сам виноват.
Наконец, ЭТО – просто игра.
Нам, наверно, пора...

ЭТО – ЭТО...
Нам, наверно, пора...

Наркоз промокших папирос.
Размазанная тушь берез.
Помада яркая осин.
Россия. Осень. Блудный сын.

Косяк охрипших журавлей.
Россия. Родина. Еврей.
Раздолбанная колея.
Россия. Родина. Моя.

Моя неласковая мать,
скажи мне – как тебя понять?
Куда иду я столько лет?
Зачем иду? Ответа нет...

Отче наш, иже еси на небеси,
хлеб наш насущный даждь нам днесь...
Но ответь мне – если
я рожден на Руси,
значит я нужен кому-то здесь?

... Когда окончу этот путь,
хотел бы я узнать – взглянуть
глазами птиц, травы, камней –
что будет с родиной моей!

А если выйдет на роду –
и человеком я приду,
хотел бы – боже упаси! –
быть блудным сыном на Руси!

...Как свечи гаснут на ветру –
вот так, наверно, и умру.
Всегда в пути. Всегда один.
Россия. Осень. Блудный сын.

Отче наш, иже еси на небеси,
хлеб наш насущный даждь нам днесь...
Но ответь мне – если
я рожден на Руси,
значит я нужен кому-то здесь?

- Все нормально... А как у вас? –
одиночество общих фраз...
Одиночество близких душ...
Одиночки – жена и муж.
Одиночество матерей,
одиночество их детей.
Одиночество старика...
Одиночество – на века...

Одиночество – это путь.
Одиночество! Кто-нибудь!
Одиночество быть в толпе...
Одиночество быть, как все...
Одиночество быть вдвоем...
Одиночество – ночью, днем...
Одиночество – это бой!
Одиночество быть собой!

Жизни ржавая пружина
завертела, закружила...
Никакой особой цели
нет у этой карусели.
Мы летим издалека
по спирали дэ-эн-ка –
тили-тили, трали-вали –
по космической спирали!

Мы уходим в черный воздух –
сыновья червей навозных...
Тили-тили, трали-вали –
по космической спирали!
Мы летим издалека
по спирали дэ-эн-ка –
никакой особой цели
нет на этой карусели...

Жизни ржавая пружина...

В тот вечер, с Богом заодно,
мы пили кислое вино,
мы с Ним сидели у огня,
и Он сказал “предай меня”...

Я понял – в этом благодать:
я не могу Его предать...
И я собрал остатки сил
и сделал так, как Он просил...

Бог умер, а ты – живой.
Бог умер – и стал тобой.
Бог умер! В том нет беды...
Теперь вместо Бога – ты!

Он был, как ты – смешон и слаб.
Он умер, как презренный раб.
Он умер в терниях венца.
Он предал своего Отца!

Мы отрекаемся – любя,
во имя веры – от себя.
Предай себя – таков закон!
Отдай себя – как сделал Он...

Бог умер, а ты – живой.
Бог умер – и стал тобой.
Бог умер! В том нет беды...
Теперь вместо Бога – ты!

И был закат. И был рассвет.
Они пришли – а Бога нет!
И кто кричал “распни! распни!” –
тогда поверили они.

...Распятый на крестах дорог,
ты глиной был – теперь ты Бог!
Ты звал меня, и вот я тут –
не могут боги без иуд.

Бог умер, а ты – живой.
Бог умер – и стал тобой.
Бог умер! В том нет беды...
Теперь вместо Бога – ты!